Продолжение. Начало в № 28(907)

Вот уже Катя у мостков и, обернувшись, негромко зовёт: «Ну, плывите же…Лик…Ну…». Я выжидаю, не плыву, чувствуя растерянность Лики,  вселившийся в неё страх перед этой пустяковой водной преградой.  Куда  подевалась её игривая беззаботность. В глазах девушки откровенная тревога, которую она выдать не хочет ни мне, ни Кате, которая наблюдает за нами и уговаривает подружку: «Ну, не трусь, Лика, ну… хватит. А та поворачивает застывший взгляд и, ничего не сказав, пускается вплавь. Я – следом. Поначалу плывём рядышком. Подбадриваю девушку: «Так, Лика, молодчина…Ты пореже греби, шире захватывай…» Она выравнивает темп, кажется - дело пошло, как неожиданно встречаюсь взглядом с её помертвевшими, полными ужаса глазами.

- Ли…, - едва и успел  произнести я, как оказываюсь с головою в воде, изрядно глотнув, а Лика, охватив мне шею, душит, и  мы оба опускаемся ко дну.

    В сознании мелькнуло и не поверилось – какая  хватка в  этих девичьих ручках….Но – благо, обмелела река и  в глубокой протоке я на мгновение ногами ощущаю твёрдое дно. Приходит спасительная мысль – отцепить от себя девушку, а потом как-то подхватить её безопаснее для себя и доставить к берегу. ..

Отталкиваюсь от дна изо всех оставшихся силёнок, но поверхности с душившей меня в спасительной хватке девушкой не достигаю. Хотя, кажется, Лика успела глотнуть воздуха, и это хорошо.  Погружаемся опять, тут и совсем стало страшно. С великим усилием раздвигаю на своей шее, казалось, слабенькие девичьи руки, освобождаюсь и от её ног, не менее крепко обвивших меня. Только бы глотнуть воздуха, которого так не хватает! Да Лику бы не потерять…. Выныриваю, отфыркиваюсь, оглядываюсь, вдохнув раз-другой. А Лики-то нет!!! И ужас овладел мною, но где-то в  сознании - искрой: спокойнее, спокойнее….  Тут же по течению ныряю в глубину, где, открыв глаза, в желтоватой воде  заметил белеющее чуть ли ни на самом дне тело девушки,  борющееся за жизнь, отдаляющееся по течению.  Глупышка, с перепугу всё… со страху…- и эта мысль подстёгивает. Спешу на это барахтающееся, но  оседающее  на дно пятно – как бы безопаснее  ухватить, зная уже невероятную цепкость её ручек. На последних запасах воздуха хватаю со спины за талию девичье тело, стараясь ухватить  хотя бы за что - нибудь, чтобы извлечь юное создание на поверхность – к жизни, к солнышку.  Этим «что-нибудь»  оказалось тоненькая бечёвка Ликиных трусиков. И, оттолкнувшись от дна – на поверхность из последних сил и возможностей. За неё и тащу,  тяну….

Вздох, другой. Теперь проще, вот уже по течению - Ликина спинка, светлые кудряшки.  Она подняла голову. Пытается загребать воду – по течению, которое уже изрядно отнесло нас.  По течению, но к берегу, к берегу – так легче, за эту тоненькую спасительную верёвочку, вопреки всему и стремлению её грести. Ощущаю под ногами илистое дно.  Делаю шаг,  другой, и… Ликины  трусики остаются у меня в руке, а сама она погружается в воду. Как коршун на добычу бросаюсь туда же, и… опять оказываюсь в цепких её объятиях. Но здесь уже мельче,  и сам,  погруженный в воду,   держа   повыше девушку  на  своих  плечах, ступаю к берегу. Она же, не поверив в спасение,  наоборот – ещё крепче, до боли сжимает мою шею, да так, что терпеть нет возможности. Ни идти  по вязкому дну с этим драгоценным грузом, ни закричать на свою всадницу, ни воздуха глотнуть. Облепленный  водорослями, из последних сил ступаю  ещё пару шагов  и… сбрасываю девушку через себя  в сторону берега, где воды-то по пояс. Лика падает ничком в лопухи кувшинок – только и мелькнула её незагорелая обнажённая попка. Делаю вздох и мельком вижу, как с берега,  к нам со всех ног  стремительно бежит Катя. В месиве ила, воды и водорослей нащупываю  барахтающуюся Лику, поднимаю её,  и опять оказываюсь в её объятьях. Вместе валимся в это месиво,  приподнявшись,  кричу в её  ушко зло и властно: «Отпусти же,… дурочка,  не - то  и в  этой каше утонем. Ну!!!». Она поднимает полуобезумевшие глаза. Ребёнок, совсем ребёнок ещё. Во мне исчезают и злость,  и усталость.  Только -  жалость к этой  симпатичной девочке.

Поняв, что ничего страшного уже нет, она разжимает руки и, опираясь на меня, шагает к берегу, к очередным мосткам. Девушку рвёт водой раз, другой. Повиснув на моём плече, она, почувствовав облегчение, поднимает на меня уже осмысленное личико и,  не - то с издёвкой, не - то -  с долею кокетства,  (сейчас -  до того ли?), произносит: «Ну,  и как я в таком виде…» И, кажется, ждёт ответа. Делает последний шажок к мосткам, с моей помощью садится, где стоит, запыхавшаяся Катя тянет подруге руку. Но та, нисколько не смущаясь своей наготы, только отмахнулась и забулькала ногами, смывая ил….

Я поплыл за цветной тряпочкой – её трусиками, которые уносило по протоке, свободной от водорослей. Плыть пришлось неблизко,  наконец,  вещица в моих руках. Назад я уже не плыл, а вышел на  мостки у следующего спуска и пошёл обратно берегом, думая – как же вывести Лику из  стрессового состояния, в котором она оказалась.

Однако, у мостков я увидел отрадную картину: девушки купались на мелководье – будто ничего и не случилось. Лика по грудь в воде, увидев меня, замахала рукой приветливо и безобидно. Замахала обрадованно и Катя. Я  в ответ тоже потряс  им своей добычей, едва отнятой у реки. Расторопная Катя выскочила  из реки и,  подбежав, взяла  вещицу,  кинулась к подружке.

Я пошёл к своему саду, думая, что это нечаянное общение и приключение закончилось. Но девушки  окликнули меня. И опять же Лика: «А что, спаситель-благодетель не хочет общения в обществе спасенной?» Я подождал их, медленно идущих, уже согревшихся и обсохших под щедрым солнышком. Катя – поджарая, легконогая, белозубая, спортивная, загорелая, глаза карие, открытые, тёплые и благожелательные, ждущие ответной теплоты.  Волосы с рыжинкой, явно крашеные, брови-то тёмные, но ей это идёт. И улыбается - словно подсолнушек. Да! Подсолнух, подсолнушек цветущий - такой же из-за соседнего забора выглядывает!

Владимир РЯЗАНОВ

Продолжение в следующем номере…