Окончание. Начало в №19 (897)

«Да, — думал про себя командир, — ребята, конечно, как на подбор: молодые, здоровые… Но как они поведут себя там. Многие из них войны-то и не видели, за колючкой отсиживались, а если драпанут? А если струсят, или хуже того, воткнут нож в спину, да к немцам подадутся?».

Тут к офицерам подошёл здоровенный детина, прямо Илья Муромец с картинки, и обратился к старшему лейтенанту Орлову: «Слушай, начальник!». «Не начальник, а старший лейтенант Орлов», — одёрнул его командир. «Извините, — ничуть не смутился здоровяк, — мы это, оправдаем доверие, слово даю. Мы покажем, как воевать нужно. Тут парни шепнули, что вы — сибиряк? — Орлов кивнул, а здоровяк тряхнул головой и гаркнул — ну, тогда точно победим!»

Вторую армейскую штрафную роту расположили неподалёку от линии фронта. Пока готовились последние документы, комсостав формировал взводы, в чём активно помогал известный уже здоровяк, который, как выяснилось, имел среди заключённых немалый авторитет, потому его слушались беспрекословно. Зная всех штрафников по именам, кличкам и способностям, он быстро распределил их по группам, с его же помощью в каждом взводе определили старшего. Назначили командиров отделений уже из боевого состава, роздали оружие и обмундирование, провели ряд учений и тренировок. Через две недели бойцам-штрафникам предстояло пойти в свой первый прорыв.

Железнодорожный эшелон доставил роту в район Орши, которую удерживали немцы. Штрафники расположились в траншеях, готовясь кровью искупить вину перед народом. Но, как выяснилось, немецкая разведка работала быстро. Над головами солдат разнёсся голос из немецких громкоговорителей: «На линию прорыва прибыла Вторая армейская штрафная рота — доносилось из рупоров. — Командир роты — сибиряк старший лейтенант Орлов, заместитель по политчасти — киевлянин капитан Сиротин». Немцы безошибочно перечислили весь командный состав подразделения, после чего начали агитацию в адрес штрафников, предлагая им перейти на сторону противника. Командование штаба, сориентировавшись в ситуации, мгновенно отдало приказ об отводе роты с линии атаки, поскольку эффект неожиданности был потерян и идти на прорыв в такой ситуации означало просто положить солдат, пусть и штрафников, под пули.

«Давайте в «Студебеккеры» их и быстро на Витебск, — поступило распоряжение из штаба, — пока немцы нас не раскусили, меняем направление удара».

В считанные минуты солдаты погрузились в «Студеры» и выехали на Витебск, где ситуация была отнюдь не лучше. Бойцы Красной Армии не могли прорвать оборону неприятеля и требовался быстрый отчаянный удар, нужна была брешь в обороне. Прибыв на место, рота заняла позиции в траншеях первого эшелона. Командование провело рекогносцировку местности, было определено направление основного удара, налажена связь с подразделениями огневой поддержки, авиацией, артиллеристами…

Наступила последняя минута перед атакой, долгая и томительная, наверное, самая длинная в жизни командира Орлова. Сотни мыслей роились в голове: «Струсят — не струсят, а как предадут… Прорвём — не прорвём… Нужно прорвать. Необходимо прорвать…Время». Тишина разорвалась гулом артподготовки. Снаряды ложились перед линией гитлеровской обороны, свистели, разлетаясь, осколки, где-то там выли самолёты, пели стабилизаторы, бомбы с гулким визгом несли смерть. Вдруг всё стихло. В эту минуту Вторая армейская штрафная рота поднялась из траншей, рванув на прорыв. Фашисты отступали перед натиском, злобно огрызались автоматы, пули свистели, зарывались в землю, врезались в плоть, разрывая мышцы и дробя кости. А штрафники шли вперёд. Внешнее кольцо обороны позади, впереди Витебск. И тут поступил приказ отвести штрафников во второй эшелон. В бой вступили войска Красной Армии. Так был взят Витебск. Здоровяк сдержал слово: ни один из штрафников не стал перебежчиком, они показали, как надо воевать, прорвав оборону без значительных потерь. Во время отвода роты командир Орлов получил ранение, к счастью, лёгкое, потому, перевязав рану, он продолжил командование передислоцированием. А штрафник-здоровяк, который волею судьбы вернулся из прорыва невредимым, добыл где-то гармонь и уже вовсю играл, окружённый однополчанами.

После боя штрафники окружили замполита, который принимал отчёты командиров отделений о ходе боя. Тут же на больших примусах к большой радости, теперь уже бывших, штрафников сжигались их личные дела. В огне, вместе с жёлтыми листами тюремных папок, умирало их уголовное прошлое, и каждый получил заветную справку о том, что искупил вину кровью. А командир Орлов был направлен на лечение в госпиталь, куда ему впоследствии командованием штаба Армии был доставлен Орден Отечественной войны I степени за прорыв обороны города Витебска.

***

Сегодня Владимир Борисович Орлов вспоминает о тех днях с улыбкой: «А ведь мы действительно боялись, что они уйдут к немцам, — рассказывает ветеран, — но всё сложилось, как нельзя лучше. После госпиталя я был направлен на две недели в армейский Дом отдыха и штрафниками больше не командовал».

Сергей КРЫШТАЛЕВ

По воспоминаниям  ветерана Великой

Отечественной войны В.Б. Орлова