• Главная
  • О газете
  • Подписка на газету
  • Выпуски
  • Вы находитесь здесь: Главная // Удивительное, №15 (893) от 9.4.13 // Вторжение на диван

    Вторжение на диван

    История отчасти напоминает "Понедельник начинается в субботу", ночевку Привалова, когда старуха почему-то постелила ему на полу, хотя в комнате стоял вполне приличный на вид диван. А когда он нахально перелег на диван и заснул, тут-то и началась вся эта фантасмагория с русалками на ветвях и говорящими котами. Оказалось, что диван не простой, а волшебный, и транслирует обычную реальность в сказочную…

    Мне как - то потребовалось посетить Санкт-Петербург. Деньги на гостиницу были, но мама некстати вспомнила, что вдова моего троюродного дяди живет совсем одна в двухкомнатной квартире практически на Невском. Мама сделала логически небезупречный вывод, что Эмма Марковна будет мне очень рада.

    Тетушка оказалась величественной дамой лет семидесяти, наполовину глухой, но в остальном прекрасно сохранившейся. Она долго потчевала меня чаем с сухариками и рассказами о покойном муже.  Мой дядя, как выяснилось, был светилом науки, автором нескольких книг и лауреатом разных премий. Он умер около 20 лет назад: прилег на диван, а когда тетушка решила его разбудить, тело уже остыло. Эмма Марковна так и не оправилась от его смерти, в чем я убедился после ужина. Тетушка торжественно провозгласила: "А сейчас я покажу тебе Его комнату" - и ключом отперла дверь в одну из комнат. Большой зал был превращен в музей-квартиру. Со всех стен на меня смотрели дядины фотографии в разные периоды его жизни. Между ними располагались авторские свидетельства и медали ВДНХ. Письменный стол был завален бумагами и выглядел так, словно человек только что из-за него встал, вот только все газеты и журналы на нем датировались 85-м годом. На обеденном столе стояли чашки и блюдца, слава богу, чистые, и несколько початых бутылок, среди которых я с уколом ностальгии узнал токайское вино и "андроповку" с зеленой наклейкой. У одной стены стоял широкий кожаный диван - последнее пристанище покойного дяди.

    Тетушка провела меня по комнате, останавливаясь у каждого экспоната и голосом экскурсовода рассказывая, за что Георгий Львович получил очередную премию и с кем он изображен на фото. Окончив экскурсию, она с глубокой задумчивостью спросила:
    - Куда же мне тебя положить?
    Сама она обитала во второй комнате, девятиметровой, сплошь заставленной и заваленной стариковской рухлядью.
    - Может, на диван? - нерешительно предложил я.
    - Что ты, - возмутилась тетушка, - как можно! Ведь это же Его диван! Иногда Он сюда приходит. Я замечаю, что сдвинут стул или подушка.

    Откровенно говоря, в этот момент мне следовало подхватить чемодан и исчезнуть в направлении ближайшей гостиницы, но сил после перелёта не было. Эмма Марковна приволокла откуда-то едва живую раскладушку, поставила ее в комнате-музее у самой двери и застелила сомнительной свежести бельем. Засыпая, я услышал щелчок замка: тетушка по привычке заперла комнату снаружи. Стучать и кричать ввиду ее глухоты было бесполезно, оставалось надеяться, что тетушка не забудет отпереть меня утром.

    Как и следовало ожидать, раскладушка развалилась после того, как я в третий раз повернулся на другой бок. Восстановлению она не подлежала, и я решительно перетащил постель на диван, искренне надеясь, что покойник простит мне вторжение на его территорию. Тут в голове всплыла опять сцена из "Понедельника". Посмеявшись над сходством моего положения с положением Привалова, я стал засыпать. Но мысли уже двинулись в определенном направлении: покойники, русалки, говорящие коты...

    Мне снился покойный Георгий Львович. Сойдя сразу со всех своих портретов, он ходил вокруг меня, шаркал ногами, чем-то скрипел и завывал замогильным голосом:
    - Отдай диван, ублюдок!
    Покойник тянулся скрюченными пальцами к моему горлу. Я содрал закрутившуюся вокруг шеи простыню и, наконец, проснулся. В комнате было темно. У противоположной стены, судя по всему, происходил шабаш ведьм: что-то там выло, стонало, стучало и ухало на тысячу голосов. Должен сказать, что я сугубый материалист и в нечистую силу никогда не верил. Если бы не перелёт в самолете, комната покойника, диван и русалки, я, наверняка, реагировал бы более адекватно. Но учитывая все перечисленные факторы... Я набрал полную грудь воздуха и заорал изо всех сил:
    - Сгинь, нечистая! - и дальше почему-то по-английски,
    - стоять, так, твою перетак! Оружие на пол, руки за голову!

    Ответом мне был полный запредельного ужаса, переходящий местами в ультразвук женский визг. Через минуту, все еще вздрагивая, я, наконец, сподобился включить свет. В кровати, натянув до подбородков одеяло и глядя на меня квадратными от ужаса глазами, лежала парочка. Девушка была совсем зеленого цвета, и ее участие в разговоре ограничилось громкой икотой. А мужик, слегка заикаясь, спросил:
    - Т-т-ты кто?
    - П-племянник, - я тоже слегка заикался.
    - Врешь, это я п-племянник.

    Эмма Марковна оказалась не так одинока, как мы с мамой думали. У нее нашелся еще один троюродный племянник, работяга по имени Витька. Тетушка несколько лет назад попросила его сварить железную решетку для балкона. Сложив в один пасьянс тетушкину глухоту, ее образ жизни и пустующую комнату в центре Питера, Витька задумал и осуществил дерзкий план по превращению дома-музея в дом свиданий. Для этого потребовалось только слегка изменить конструкцию решетки, чтобы ее можно было открыть с наружной стороны. С тех пор Витька регулярно приходовал в дядиной комнате разных дам, удачно скрывая свои похождения от жены. Пока, наконец, не нарвался на меня.

    Икающую девицу мы с Витькой кое- как отпоили бывшим токайским (во что оно превратилось после двадцати лет выдержки, сказать не могу). Неразрешимую проблему представляло мокрое пятно, оставленное ею с перепуга на тетиной простыне. Попытки ликвидировать пятно путем размахивания простыней перед вентилятором - ни к чему не привели. Осталось надеяться, что тетушка ничего не заметит. Под утро я проводил гостей через балкон и перетащил свою постель обратно на пол. Как только тетушка меня отперла, даже не попив чаю, я удрал в гостиницу, где, наконец, выспался.

    Когда моя мама позвонила Эмме Марковне поздравить ее с днем рождения, та разговаривала подчеркнуто сухо и, в конце концов, открыто заявила, что мамин сын, то бишь я, - невоспитанный дикарь, в грош не ставящий чувства других людей, не знающий элементарных приличий и вдобавок страдающий энурезом, причём, на священном диване!

    Иван С.

    comment closed

    © 2010-2022 Контакты: 632387, НСО, г. Куйбышев, ул. Коммунистическая, 31. Тел.: 8(38362)51348. E-mail: westi[собачка]online.sinor.ru Куйбышевская газета Вести.