Какими только способами ни пытались люди «изловить» эту непонятную субстанцию! Вряд ли мы узнаем, когда и кому впервые пришла в голову мысль сделать время видимым. Но то, что люди издревле занимались этим странным делом – факт, сомнению не подлежащий. И, надо сказать, человечество весьма преуспело в стремлении отсчитывать мгновения собственной жизни.

Герои трагедий Софокла, чтобы хоть как-то обозначить время, выражались приблизительно так: «Она появилась, когда тень была уже в восемь шагов...» Греки поначалу ориентировались в сутках просто: светило показалось из-за горизонта, значит, пора вставать; достигло зенита – дело близится к обеду; появились звезды – можно и баиньки.

Однажды какому-то хитромудрому эллину надоело вечно задирать голову к небу, и он вбил посреди ровной площадки колышек. И время стало измеряться не положением Солнца, а длиной отбрасываемой столбиком тени. Так появились солнечные часы – гномон. Чуть позже вавилоняне научили греков делить день на равные часовые промежутки – и на площадке вокруг колышка возник первый циферблат. Но в пасмурную погоду и ночью гномон не работал по определению.

Древние умы бились над решением проблемы ночного времяисчисления недолго: скоро в ход пошли свечи, лампады и прочие осветительные приборы. Сказать о ночи, как о времени «длиной в четыре свечи», или назначить свидание, когда «выгорит две трети масла в лампаде», стало обычным делом. Но за огнем не уследишь. Чуть заснул – свеча сгорела, и сколько ещё сталось до рассвета – Зевс его знает.

Для египтян первыми в истории часами стал Нил, ежегодно в одно и то же время затоплявший наделы крестьян. Сходный опыт измерения жизни имели и другие народы, ведь ранние цивилизации чаще всего зарождались по берегам крупных рек. Однако ориентироваться на событие, случавшееся раз в год, было делом непрактичным.

И древние придумали «сосуд, постепенно наполняемый временем» – проще говоря, водяные (или песочные) часы. Стенки сосуда метили штрихами, и уровень воды или песка сам указывал время. Изобретение, в отличие от гномона, стабильно работало и в дождь, и в снег, и ночью. Но случайно опрокинутая клепсидра означала, что времени больше нет. Камешек, попавший в плохо просеянный песок, останавливал мгновение почище Фауста. Да и вообще, ужас как неудобно: то и дело переворачивай часики да еще запоминай, сколько они уже отмеряли.

Кое-как измеряемое время все-таки шло. И ближе к периоду, именуемому нынче ранним средневековьем, со стихиями было покончено: людям потребовалось точное время, без знания которого ну никак нельзя было управлять многочисленными мастерскими и прочими средневековыми производствами.

В XIII веке в часовом деле произошел настоящий переворот – появились первые колесные часы. Поначалу этот шедевр средневековой техники занимал столько места, что его приходилось размещать в самых высоких зданиях – ратушах, церковных башнях, дворцах. Биг Том – первые башенные часы – были установлены в Лондоне на Вестминстерской башне. И лишь спустя четыреста лет верной службы уступили место знаменитому Биг Бену.

Правда, башенные часы оказались на редкость капризным механизмом. Их точность сильно зависела от трения, поэтому колесики приходилось постоянно смазывать. А погрешность хода была так велика, что сутки в Европе практически никогда не укладывались в 24 часа.

Во второй половине XV века немецкий мастер Петер Генлейн додумался в качестве часового двигателя использовать не ставшие привычными гири, а маленькую сжатую пружину, которая, распрямляясь, заставляла двигаться часовую стрелку, минутной в то время ещё не существовало. Отныне часы смогли покинуть громадные городские башни и занять место на стенах комнат, а позднее и в карманах средневековых горожан.

Но более-менее точно ответить на вопрос: «Который час?» европейцы смогли лишь в 1657 году. Именно тогда голландский ученый Христиан Гюйгенс изобрел маятниковый механизм, который увеличивал точность хода часов. Тогда же мастер «приделал» к хронометрам минутную стрелку. А спустя сто лет появились и первые наручные часы, созданные англичанином Томасом Люджем.

Вообще-то, с момента изобретения маятника в современных механических особых принципиальных изменений не произошло. Разве что для уменьшения трения «проблемные» движущиеся детали хронометра стали изготавливать не из металла, а из драгоценных камней, которые, по сути, являются вечным материалом. Поэтому, чем больше камней указано на циферблате ваших часов, тем менее уязвим и более долговечен будет их механизм.

В 40-х годах прошлого века в моду вошли кварцевые часы. Стоили они, по сравнению с механическими, недорого и имели сверхточный ход. Однако спустя несколько лет выяснилось, что с надежностью и долговечностью у новинки проблемы.

В 80-х мир потряс ещё один бум – на этот раз электронный. Дело зашло так далеко, что электронные часы, строго говоря, перестали быть часами: новое устройство скорее походило на многофункциональный аппарат, который, помимо всего остального, показывал и время. Впрочем, н технологиям так и не удалось не то что вытеснить старые добрые механические часы, но даже хотя бы изменить сложившееся на этом рынке положение вещей.

По-прежнему, как и триста лет назад, самыми дорогими и престижными остаются консервативные швейцарские часы ручной работы. Кварцевые или электронные часы, даже самые лучшие – это средний класс. Одним словом, и сегодня выбор невелик: или носить на руке хронометр со встроенным пейджером и миноискателем, или купить часы той же марки, что были у Евгения Онегина.

Материал представлен ресурсом http://merses.ru/publ