Профессор сидел на диване напротив выключенного телевизора. "Войдите", -  повторил он, едва взглянув на нее.

Она вошла, остановилась на ковре. Остановилась, не зная, что говорить дальше, поводя неловко плечами. Профессор приподнял голову, несколько мгновений смотрел на нее задумчиво. Его лицо разгладилось, сквозь опущенные веки проступила улыбка. Женщина напомнила ему нахохлившегося воробья. Густые волосы, угловато выставленное плечо. Она едва заметно переступала с ноги на ногу. Скорее, не переступала, а попеременно сгибала коленки.

-  Ну, иди сюда, воробышек, - от души улыбнулся он.

Она сделала два шага и тихо осела, не справившись с собой. Зарыдала  в голос, искренне и по-детски подвывая. Она уткнулась ему в руку и плакала. Он гладил её по волосам, улыбался и повторял: "Поплачь, поплачь, маленькая. Иногда просто необходимо поплакать ".

Трудно сказать, сколько прошло времени. Ей было тепло и уютно, она чувствовала его добрые руки, которые равномерно поглаживали её волосы. И ему тоже стало вдруг спокойно и легко, как будто что-то отпустило его за эти многие годы… В теле появилось мягкое тепло. Женщина перестала плакать и подняла мокрое лицо, не решаясь глянуть ему в глаза. Он улыбался от всего сердца, затем немного сжал её руку и вновь приобнял женщину, но теперь уже по – другому, не как врач, с жалостью, а сильно и крепко. При этом в этом объятии было столько тоски и, одновременно, любви  и нежности…

От неожиданности женщина подняла глаза, блестящие от слез. Лицо профессора казалось молодым. Они смотрели друг другу в глаза секунду или минуту, может быть больше. Это были тихий и спокойный, ничего не обещающий взгляд. Он медленно наклонился к ней, нежно прикоснулся к её ждущим губам, расстегнул верхнюю пуговицу её халата…

Когда начало рассветать, они, обнявшись, сидели на диване. Он держал её ладони в своих руках. Затем он отпустил её руку и сказал:

- Иди, мне нужно немного отдохнуть, - и подтолкнул её к двери.

Закрывая за собой тяжелую дверь, она оглянулась. Он сидел уставший и смотрел на неё взглядом, наполненным любовью и нежностью.  Прикрыв глаза, он произнёс:

-  А ты будешь  жить! Ты обязана жить… долго.

После завтрака клинику облетела весть:

- Профессор умер!

Его нашли перед утренним обходом, сидящего на диване у себя в кабинете, перед выключенным телевизором. Лицо было спокойным, морщины разгладились, глаза были закрыты.

… Маленькая больничная церковь, где поставили тело профессора для прощания, утопала в цветах. На подъезде еще за километр негде было припарковать машину. У его гроба плакали и здоровые, и больные люди.

А в больничном корпусе было совсем тихо. Больные почти не разговаривали друг с другом.  Она спустилась с крыльца. Она думала, что надо, но не могла себя заставить подойти к гробу и попрощаться. Сама мысль об этом была ей невыносима. На улице плотно стояли люди и машины. Делая шаг за шагом, касаясь плечами кого-то, она шла, ничего не различая вокруг себя. Женщина двигалась, едва заметно замедляя свой шаг. Окружающие невольно расступались перед ней, чувствуя непреодолимость странного замедленного движения, его непрерывность и устремленность. Казалось, еще шаг, другой и ее тело остановится в воздухе, ступни застынут и не вернуться на землю. Неожиданно завыли охранные сигнализации машин. Люди в растерянности зажимали уши. В общем шуме кто-то крикнул: "Женщина упала". Она даже не упала, а мягко опустилась на землю, немного вытянула тело, скрестив руки на груди, и замерла. Кто-то наклонился над ней, кто-то несмело шлепнул по щеке.

… Ощущение тихого покоя, свободы от тяжести и глубокая радость заполняли её. Как-то она уже "летала". Тренер по восточной гимнастике остерегла тогда: "Нельзя без подготовки, можешь "не вернуться". Она еще видела и слышала людей внизу. Но они были далеко. А там впереди был профессор. Она устремилась навстречу Ему. Он резко выбросил вперёд руку, как бы останавливая её:

- Нет! Тебе сюда нельзя! Твоё место там, среди живых… Я ушёл вместо тебя. Ты будешь жить долго. Я замолвлю за тебя словечко…И теперь… ты не одна.

Эти слова она скорее чувствовала, чем слышала. Мысль не определялась, а была как бы внутри. Тепло окутывало и смешивалось с ней, рождая ощущение полного и бесконечного пространства. Не было привычных ограничений тела. Мысль, сознание переливались, искрились, переплетались, бесконечно меняя форму и состояние.  Последнее мгновение, последний вздох и последнее, что она слышала: "Ты будешь жить"!

… Она задержала вздох, заставив легкие расправиться, и… открыла глаза. Ей делали укол прямо через одежду.

- Я могу подняться сама, - она сопротивлялась. Врач недоумевающе взглянул в её  ещё суженые зрачки. Он мог поспорить с кем угодно о том, что  она только что была мертва. Он помог ей подняться, и придерживал, пока она приобрела равновесие.

-  Подождите, я Вас провожу.

Сопровождаемая взглядами, она прошла в палату. Легла и уснула без сил.

Через месяц её выписали. Спустя несколько месяцев их стало двое – у неё родился сын, Его сын, которого она назвала Его именем.

Майя ОРЛОВА