Но пять лет назад муж заболел. Сгорел за несколько недель, осенью схоронили. За зиму Наталья немножко отошла, а весной «пахала» за двоих. Хотела, чтобы ее Николай и сверху видел, что на огороде все в порядке. Иногда она, спохватившись, понимала, что докладывает ему, как живому. Работала еще с большим рвением, за что соседи за глаза прозвали её «рабочей лошадкой». Но толи из - за переживаний по поводу увольнения, то ли чрезмерной работы на саду, здоровье начало сдавать. Да и садовый домик без надлежащего ухода потихоньку стал требовать ремонта. Раньше незаметно было. Николай то там подправит, то тут пристукнет. Да люди, ушлые до чужого добра,  чувствуя мужскую защиту, не решались пакостничать. А сейчас… Петли на дверях домика просели, двери закрывались с трудом. Туалет скосило на одну сторону, того и гляди придавит. И воруют откровенно: берут все, что плохо или хорошо лежит. Сыну звонила, просила помочь на саду, обещать - то обещал. «А обещанного три года  ждут», - накручивала  себя Наталья.

Осенние разноцветные листья мягким ковром укрыли дорожку. Наступив на камешек, не видный под листьями, Наталья, нагруженная сумками, чуть не грохнулась. И, обозлившись, и обидевшись на всё, с силой пнула, сказав:  «Достали! Ну, достали!».

Спроси ее сейчас, кто достал, наверно бы, и не ответила определенно. Пройдя навесной мост, перед подъемом по берегу она присела на большой камень передохнуть  и загляделась на красоту противоположного берега. Тропинка, по которой она сейчас возвращалась, поднималась и уходила в тополиную рощу. Деревья на закатном солнышке отливали золотом. Легкий ветерок шевелил верхушки, словно деревья шептались между собой. На Наталью вдруг нахлынула такая печаль, тоска. Скоро облетят листочки. Придут унылые, тоскливые, занудные дожди. А потом и зима. Длинные, одинокие вечера. Некуда будет спешить. В прошлую зиму она целыми вечерами вязала носки, варежки. А они никому теперь и не нужны. Носят покупные, магазинные. Был бы жив ее Николай… Она вспомнила,  как любила готовить для своего Коленьки, всегда ждала его с работы с накрытым столом. Особенно он любил ее выпечку: « Ой, Таличка, что сегодня пекла, чем это так вкусно пахнет?». Вспомнила, какие они с мужем были заядлые ягодники и грибники. «Вот, Коленька, в этом году было видимо - невидимо опят, твоих любимых, да некому было свозить». Ей хотелось заплакать в голос, завыть по - бабьи. Но она сдержалась, по мосту и мимо неё шли - возвращались огородники. Зачем пугать уставших людей, да и чем они ей помогут. «Вот, Коленька, и у меня бабья зима приходит, и без тебя».

Она нехотя поднялась. Дома ее никто не ждал, можно и не торопиться. Проходя по кварталу, Наталья услышала визгливый крик, у последнего подъезда  пятиэтажки невольно остановилась. Была она особой не очень - то любопытной до чужих дел, но картина была еще та.  С третьего этажа летели вещи, в основном, одежда. Внизу у подъезда тощенькая женщина с истошными воплями собирала одежду в большой потертый, видавший виды чемодан.  Костерила она мужика, сидевшего на скамейке. Оперевшись локтями  на колени и опустивши голову, мужик сидел, никак не реагируя ни на козла, алкаша, забулдыгу и т.д. Она и полная женщина, появившаяся в окне (видимо, это были жена и теща), просили забыть сюда дорогу.

Что толкнуло Наталью подойти, остается загадкой. Она подошла к женщине, спросила: «За так отдаешь или сколь заплатить?» Хотела, чтобы та одумалась. Но женщина заорала: «Да кому он нужен такой», дополняя многословно, какой. Наталья остановилась перед мужчиной: «Э- э, парень,  живой?». Не меняя положения, мужчина посмотрел снизу вверх откровенно смеющимися и до неприличия трезвыми пронзительными глазами. Видать, картина была не первый раз, и его абсолютно не трогала. «Живой, да что толку -то».

«Ничего, что за так отдают? Идти есть куда?» «Две ночи в гараже ночевал». «Идти-то сможешь, если заберу?». Мужчина недоверчиво посмотрел, обрадовано улыбнулся. «Не то что идти, бегом побегу!» Подхватив чемодан, уцепившись за Наталью, мужчина двинулся рядом с ней, но, пройдя несколько шагов, громко сказал:  «Притормози маленько, в кустах ботинок остался, чего им оставлять и нам лишние расходы». Наталья подумала: мужик не без юмора.  Еще не зная, куда ведут, и уже «НАМ» лишние расходы. Он был выше ее, крепкого телосложения. И одет не по- алкашски - чисто, опрятно. Заходя за угол, Наталья не выдержала, оглянулась. Женщины у подъезда и из окна смотрели в оцепенении, как уводят их «козла».

По дороге Наталья напрямик спросила: «Запойный?». «М.м» -  отрицательно мотнул мужик головой - «От жизни, и по обстоятельствам». «А обстоятельства каждый день?» - уточнила Наталья. «Мне, наверное, лучше вернуться?» - приостановился мужик. «Чего такой, трусливый - то? Пошли, не бойся. Пока квартировать будешь, место свободное есть, отдельное. Плату не возьму ни деньгами, ни натурой. Ручки мужскую - то работу знают? Муж у меня умер» . «А после «пока»?» - спросил мужчина. Наталья сначала не поняла. Он повторил: «Пока квартировать, а после «пока»?». Наталья рассмеялась:  «Пошли, юморист».

Продолжение в следующем номере…