К вечеру он подошёл к селу, окружённому пожелтевшим уже лесом, стоящим глухой стеной. Зашёл в крайнюю хату.  Хозяева пригласили почаевать припозднившегося путника, а потом не отказали и в ночлеге. С большой благодарностью Архип принял приглашение хозяев. За ужином он узнал, что село называется  Голубовкой, а жители- старожилы-чалдоны, переселившиеся из дальних мест России. Жить тут можно, только не ленись. Архип же рассказал хозяевам, что он из Орловской губернии, что земли там мало, «вот и собрало обчество немного денег и проводило  его в дорогу поразведать, что здеся, да как». Быть бы Архипу поосторожней. С упоминанием о деньгах глаза хозяев воровато забегали по нему, словно раздевая донага. Но он был возбуждён предстоящим переселением своих сельчан и не заметил ничего опасного, продолжая повествование. Из дому он, мол, уже как три месяца, и ему надо поспешать, чтобы «к весне выехать всем  желающим  от обчества в эти края». Хозяйка, услышав откровение Архипа, ещё суетливее забегала, назойливо угощая соленьями и вареньями. Архип же не мог наблагодариться за щедрое гостеприимство, а хозяева всё сокрушались «о тяжёлой доле рассейских хрестиян». Поинтересовались, много ли на обратный путь осталось деньжат: «Без денег трудновато будет в зимнюю пору добираться – такой далёкий путь».

 - Дык, я их, почитай, и не использовал, всё попридерживал, в дороге подрабатывал,  то – там, то – там, - говорил Архип, растроганный хозяевами, глаза которых алчно горели.

  Потрапезовав и поблагодарив хозяев за угощение, Архип перекрестился на пустой угол хаты и пошёл спать в отведенное место. На новом месте он уснул не сразу, хотя и устал изрядно. Видя пустым святой угол, он сокрушался: «Нет, не дело это – грешно жить без Бога, - выговаривал он хозяевам, словно те слышали его нравоучения.». Усталость тяжёлым грузом навалилась на него, окутала почти осязаемой пеленой и он уснул непробудным сном. Уснул  и… не проснулся….

…Долго ждали хворостовцы возвращения Архипа. Вот уже и Масленица прошла и Пост Великий, и Пасха - нет Архипа. Причина так и осталась неразгаданной. Долго Настасья боялась отслужить панихиду, боясь, как бы - не по живому. Всё хозяйство теперь окончательно легло на плечи старшего Петра, а младшой Николка учился в школе и по силе и возможности помогал брату и матери. Вскоре Пётр женился. Стали понемногу рубцеваться раны на сердце Насти. Понемногу стали забывать Архипа и хворостовцы. Судьба….

   И лишь почти через полвека сыну Николаю довелось узнать истинную причину, по которой не вернулся его отец, по которой мать стала вдовой, сыновья - сиротами, хворостовцы – без надежды на хорошее будущее.

  Отгремела Великая Отечественная война, репрессии по доносам, подозрениям, ссылки в Сибирь, Казахстан, на Колыму. Не обошла стороной эта беда и Николая. Отбыв в лагерях «за контрреволюцию» семь лет, его сослали в Новосибирскую область и, видимо, судьбой было предопределено - попал он в то село, где оборвалась жизнь его отца, в Голубовку, и именно на квартиру к вдове Кокориной – дочери тех душегубов. Поистине – мир тесен …

  Однажды, видно, чтобы приглянуться ссыльному, после бани Прасковья принарядилась по праздничному, повесив поверх платья медальон с изображением распятого Иисуса Христа. Увидя медальон, Николай глазам не поверил: «Нет, не может быть….» - засомневался он, изменившись в лице.

- Что тебя удивило? – спросила хозяйка.

- Скажи, Прасковья, откуда у тебя этот медальон? – перехваченным от волнения голосом спросил Николай.

- А что? – всполошилась хозяйка.

- Медальон, который на тебе, был у моего отца, посланного ходоком в 1915 году в эти края и не вернувшегося назад. С тех пор прошло более сорока лет, и мы не знаем, что случилось с ним, - поведал Николай.

  Прасковье пришлось рассказать следующее: «Маленькая я ещё была, но в памяти остался тот вечер, когда к нам попросился какой-то странник. Проснувшись утром, я его не увидела. На мой вопрос о дяденьке, мать, смутившись, ответила, мол, ушёл, доча, ушёл ранёхонько. Ушёл и ушёл. Вскоре я и забыла об этом. Но, умирая, мать покаялась в страшном грехе. Ведь убил отец в ту ночь путника. Деньги, что оказались у странника, он забрал. Схоронили его в дальнем углу подворья без креста и покаяния. Мать говорила, что всю жизнь просила Бога о прощении, однако, не простил он. Деньги те не пошли на пользу – всё пошло прахом: и новый дом, что построили, и всё хозяйство, что завели – раскулачили в 30 –м году. Самих же в Васюганские болота повыслали. Там отец и умер. И мать в страшных муках преставилась, бедная….

- Да, это, несомненно, был  мой отец и медальон его. Два их всего-то и было, один вот на тебе, а вот и второй, - показал его Николай, - мать подарила его мне перед смертью и попросила не забывать без вести пропавшего отца. А коли что доведётся разузнать,не оставить его душу мученическую, да помянуть с именем Господа….

  На другой день на могилке Архипа был поставлен православный пятиконечный крест….

  Да, мир, действительно, тесен, но как обидно, что есть в нём место для отступников от христианских догм. Видимо, устроен мир так, что в нём сосуществуют праведники и грешники, добро и зло. И можно  добавить, что и в наше время ещё хранится худая слава о некоторых сёлах Сибири, где из-за жадности погибали христианские души. Мир праху убиенных, да будут в извечном проклятии посягнувшие на самое святое – Человеческую Жизнь!

Н.Курбатов