- Что меня впереди ждет? Муж предал, дочь тоже, - голос женщины звучал все тише и тише, пока не перешел на плач.
- Успокойся. Возьми себя в руки.
Ройс Смит еще долго говорил со своей бывшей супругой, пока не убедил Людмилу, что жизнь её только начинается, и нужно верить, что наступит тот день, когда она станет самой счастливой женщиной на свете.

                               ***

  После очередной экскурсии Людмилу в знак благодарности пригласил в ресторан американец, который всю дорогу оказывал ей знаки внимания. За последнее время она настолько устала от всех ошеломляющих событий, что решила «А почему бы и нет?! Будь что будет!»

   После ужина Романова хотела подняться из-за столика и покинуть ресторан, но рука Томаса Грифица нежно коснулась плеча обделенной счастьем женщины:
- Куда Вы так спешите? Такая музыка… Вы любите танцевать? – неожиданно для Людмилы спросил Грифиц.
Романова от неожиданного вопроса вздрогнула. «Это же надо, так поймать меня. Конечно же, я люблю танцевать. Очень люблю. Только давно у меня не было повода для этого. Господи! Что этому богачу от меня надо?! Виски седые, а туда же…», - подумав это, Людмила Романова заулыбалась.
Романова танцевала один танец за другим. Время пролетело моментально, и к ней пришло прозрение только тогда, когда она с Грифицем оказалась в лифте.

 - Ты мне нравишься, - говорил мужчина, слегка касаясь губами женской шеи. - Ты одна, и я один. Возможно, ты и есть та женщина, которую я так долго искал.
Томас взял Людмилу за руку и потащил к себе в номер. Она не сопротивлялась. Одна только мысль в это мгновенье крутилась в голове у женщины: «Зачем я пришла к незнакомому мужчине? Что он обо мне подумает?».
Грифиц всю ночь ласкал изголодавшееся по любви женское тело.

Утром Томас стал первым рассказывать про свою жизнь, про женщин, которые его постоянно окружали.
- Я всегда стремился к славе, богатству. Сейчас я достиг всего того, о чем мечтал. Но счастье мне, увы, так и не улыбнулось. Женщины любят не меня, а мою славу и деньги. На представительниц прекрасного пола денег я никогда не жалел. Я их баловал, купая в ванне, наполненной шампанским, даря дорогие украшения.

   Женщинам нравится, когда их балуют. Но это не жизнь, а спектакль, где каждому отведена определенная роль, который когда – то кончается

… Следующая их встреча произошла спустя три недели в Питере. Томас встречал Людмилу в аэропорту. Их путь лежал прямо в отель, где Романову уже ждала расстеленная постель.

   Людмила никак не могла сообразить, что это – сон или явь.

Женщина зажмурила глаза и боялась их открыть, опасаясь, что сон прервется, и она окажется в реальном мире, где, кроме проблем, её никто и ничего не ждет. Дни, проведенные в Питере, были подобны сказке.

                                                ***
Людмила не спеша упаковывала чемодан, готовясь к отъезду в Париж, куда на несколько дней прилетал Грифиц, как в квартире Романовой раздался звонок в дверь. На пороге стояла её дочь с пятью чемоданами.
- Вот, - произнесла Катерина, показывая на свои пожитки. - Сейчас я, как и ты, одинока. Меня выгнали! Бросили! Это ты во всем виновата!
Дочь стала упрекать мать в том, что она не поговорила с Визнером, что не смогла, а, возможно, и не хотела сказать ему, что Катерина не может стать матерью.
- Ты хоть представляешь, как мы сейчас будем жить с тобой в этой квартире? – с язвительной усмешкой спросила дочь у матери.
Людмила, ничего не ответив дочери, оделась и вышла из дому.  Свет тусклых фонарей освещал ей дорогу. Она была согласна с дочерью, что им вдвоем не ужиться под одной крышей…
Всё обдумав и успокоившись, Людмила вернулась домой и продолжила сборы в Париж. Сейчас её мысли были сосредоточены на Грифице. Она летала по квартире и мило улыбалась своей дочери, несмотря на то, что та пребывала в отвратительном настроении.
- Ты куда это, «старая плесень», собралась? - спросила дочь у матери, как только та взяла в руку чемодан.
- Да вот… В Париж.
- За песнями? – сгорая от злости и любопытства, спросила Катерина.
-  Лечу выходить замуж… Познакомилась с одним миллионером… Просит моей руки…

                                ***
Людмила не ошиблась, когда, в отместку соврала дочери, что Грифиц просит её руки.
- Мне уже изрядно надоели эти короткие встречи, - при встрече сказал он. - Хочу видеть тебя каждый день, каждый час, каждую минуту. Ты - та женщина, за которой я готов пешком идти на край света.
Спустя девять месяцев после парижской встречи у Грифица и Романовой в Америке родился сын.
За несколько месяцев до родов Людмила купила своей дочери квартиру. Вручая ей ключи, она сказала:

- Теперь живи, как можешь!

  Она так и не сказала Катерине, что её отец жив, и благодаря ему, его словам, она, Людмила, сейчас самая счастливая женщина в мире.

Майя Орлова