Будущего своего мужа Лариса представляла себе очень отчетливо, и он совершенно не походил на ее молодых воздыхателей. Ему было не меньше тридцати пяти, он где-то занимал достаточно высокий пост с высокой зарплатой, возможно, работал за границей. Образ вполнe стандартный для девушки, которая любит только себя. А Лариса себя не просто любила — она обожала. И безжалостно расправлялась со всем, что создавало дискомфорт, и со всеми, кто вольно или невольно этому способствовал.

Ко всему прочему Лариса была генеральской дочерью. Правда, отец умер, когда ей едва исполнилось десять лет. Но генерал успел так избаловать единственное ненаглядное дитя, внушить девочке такую веру в свою уникальность, что  к двадцати годам Лариса сохранила железную уверенность: все в этом мире существует только для нее. Немалые средства, оставленные отцом, этому тоже способствовали. И слабые попытки матери объяснить, что другие — тоже люди, и с ними нужно считаться, успеха не имели.

Впрочем, пока мать жила только для дочери, отношения были более или менee приличными. Лариса не забывала говорить вежливые слова, предупреждать мамочку о том, что может прийти поздно, и поздравлять с днем рождения и Восьмым марта. Но в один прекрасный день обнаружилось, что мама - далеко еще не старая женщина, едва-едва перешагнувшая сорокалетний рубеж, - собирается снова выйти замуж. Мало того, привести нового мужа в их огромную и роскошную квартиру. Скандал, который устроила Лариса, мог по своей интенсивности и разрушительным последствиям сравниться только с десятибалльным землетрясением.

— Ты рехнулась? - орала она на мать. - На старости лет решила фату напялить! Да ты посмотри на себя в зеркало, кому ты нужна? Он женится на нашей квартире, а не на тебе. А я не желаю жить с посторонним человеком! Выбирай - или он, или я. Выйдешь замуж — дочери у тебя не будет. Напишу записку и выброшусь из окна или отравлюсь.

Умом мама, конечно, понимала, что физический вред себе ее доченька вряд ли причинит. Но дети на то и дети, причем, в любом возрасте, чтобы воздействовать не на ум родителей, а на их эмоции и психику.

Мама плакала, просила, умоляла, взывала к лучшим чувствам Ларисы, сетовала на свое одиночество и напоминала, что лучшие годы провела одна, воспитывая, между прочим, ее, свою единственную дочь.

Все это отскакивало от Ларисы, как теннисный мячик от ракетки. Дело закончилось сердечным приступом у матери, на который дочь не сочла нужным даже среагировать, и исчезновением потенциального отчима, чувства которого не выдержали такого испытания, как холодная ненависть двадцатилетней девушки. К открытому ликованию Ларисы, брак не состоялся.

А через год замуж собралась сама Лариса. Ее жених был на шестнадцать лет старше её, умен, недурен собой и - главное - работал в министерстве, которое занималось только иностранными делами. В глазах окружающих у Алексея Николаевича был один-единственный недостаток: он уже был женат и имел двоих детей - сына и дочь, которые были чуть моложе самой Ларисы. Но для нее, разумеется, такие мелочи, как чьи-то жены и дети, не имели ни малейшего значения. Она хотела выйти замуж именно за Алексея Николаевича, все остальное было деталями, частностями, подробностями чужой биографии.

Робкие протесты матери относительно недопустимости разбивать семью, предсказания, что на чужом горе невозможно построить ничего хорошего, Лариса привычно пропускала мимо ушей. Похоже, сам Алексей Николаевич несколько опешил от того напора, с которым действовала его очаровательная, хрупкая, иногда казавшаяся неземным созданием, невеста. Но у “неземного создания” оказалась воистину бульдожья хватка. Она не отступила до тех пор, пока грезы не стали явью. Пусть неудачники плачут.

Молодые поселились у Ларисы, поскольку собственную квартиру Алексей Николаевич оставил бывшей жене и детям. Рука не поднимается написать “бывшим детям”, но фактически так и произошло: кроме положенных по закону алиментов старая семья не получала от мужа и отца ничего. И даже не потому, что так пожелала Лариса, а потому, что так рассудил сам Алексей Николаевич.

А после того как Лариса родила дочь Ангелину, остальное было вообще забыто. Никудышный по отношению к старшим детям отец в младшей дочурке души не чаял. Вплоть до того, что жена начинала ревновать его к собственному ребенку, к своему ангелочку.

Но, надо заметить, жили Лариса с мужем на редкость дружно, даже счастливо, на что она  не уставала указывать своей матери:

— Значит, на чужом горе счастья не построить? Так ведь это зависит от того, из чего строить. И главное, от строителей. Поняла, мамочка?

Продолжение в следующем номере…

Майя Орлова