- Милости просим, проходите. Как звать - величать гостьюшку нашу?

- Звать Ольгой. А величать рано, не заслужила еще, - улыбнулась девушка.

- Ну, а я - тетя Аня буду, а этого шалопая Костей зовут. Скоро появятся еще наш батька дядя Иван и Максим. Они на рыбалку ушли. А вы сейчас умывайтесь да готовьтесь  к ужину.

В ограде, в беседке, увитой диким виноградом, собралась вся семья. Ольга с интересом рассматривала сидящих за столом. Отец Федора, дядя Иван, могучий мужчина, с пышной шевелюрой выгоревших на солнце пепельных волос, с темным от загара и по детски открытым лицом, был полной противоположностью матери. Невысокого роста, темноволосая, полноватая женщина постоянно была в движении. Но движения эти не были суетливыми, а наоборот, привычными и годами отработанными. Ольга наблюдала за ней с истинным удовольствием. Несмотря на разницу во всём, в этой супружеской паре чувствовалось единение и гармония. Приветливость и искренность сквозили во всем. И братья между собой были очень похожи: высоченные, здоровенные, с румянцем во всю щеку - в отца и темными непослушными волосами - в мать. Тетя Аня старалась накормить гостью, подкладывая и подливая ей со словами:

- Кушай, Олюшка, кушай. А то сил на картошку не хватит. Господи, без глаз что  ли учителя-то, такого ребенка послали.

Ольге  казалось, что такой вкусной еды она в жизни не пробовала. Её разморило от бани, от обильного ужина, от внимания. Простота, с которой к ней обращались, искренность и внимание хозяев породили у девушки чувство, будто она знала этих людей давно. В  ее семье всегда за столом была обязательная тишина, а здесь сообща решались очередные дела. Братья подшучивали друг над другом. Федору сообщались какие - то новости. И Ольге задавались вопросы, спрашивали её мнение, втягивая в разговор. От всего этого на душе у неё наступило счастливое умиротворение и спокойствие.

«Ссылка» на картошку теперь была не испытанием, а счастливой случайностью. Все оставшиеся дни Ольга и Федор были рядом, днем и вечером. Даже сходили несколько раз на танцы в местный клуб. И там к Федору все относились с уважением. Многие приветливо здоровались, обращались к нему за советом, кто по рыбалке, кто по мотоциклу. За огородами  Фединого дома текла речка. Каждое утро Ольга бежала умываться. Она никогда не была так близка с природой. Вода, в зависимости от погоды, была то голубой от отражающихся облаков, то зеленоватой от наклоненных зарослей тальника, то свинцовой, когда солнце в пасмурную погоду пряталось за облаками. Легкие «пряди» утреннего тумана, вода, как парное молоко, запах трав и пение ранних птиц приводили девушку в умиление. Ольге хотелось сидеть в этой поющей тишине часами.

А вечерами на этом же месте они с Федей и братьями ловили рыбу. Сначала она ойкала, вскрикивала от трепещущейся рыбы на крючке, но через  несколько дней пришел азарт, и ее приходилось уводить с берега почти силой. Сейчас она, кажется, начала понимать родителей, так много времени проводящих в степях, лесах, в горах.

Перед отъездом настроение у Ольги испортилось, было тоскливо расставаться и она этого не скрывала. Тетя Аня, заметив это, обняла девушку, и гладя по голове, сказала:

-Не горюй, Олюшка, не за тридевять земель, приезжай, коль по душе. Всегда рады будем.

А дядя Иван добавил:

- Хоть и городская ты, Олька, но наш человек.

И это было лучшей и дорогой похвалой, какую она когда - либо слышала.

В её семье, если родители и были не в восторге от такого знакомства, то приняли это, скрепя сердце. Для бабушки же это стало настоящим ударом. Она уже давно приглядела для Ольги подходящий  вариант - лощеного франта, сына одних своих петербуржских знакомых. И даже имя Федя было для бабушки ругательным.

Ольга же, чувствуя в Федоре опору и защиту, уже ничего не боялась. В конце учебного года объявляя, что ее приедут сватать, девушка прямо заявила:

- И лучше, если всё пройдет бесконфликтно.  А то убегом выйду за Федора.

Бабушка всплеснула руками и,  обращаясь к родителям, возмутилась:

- Вот! Как я вам и говорила. Вот влияние вашего «Ихтиандра». Ноги моей здесь не будет! Завтра же уеду домой.

Родители промолчали, и «бузы» не получились. А когда все улеглись спать, Ольга пробралась к бабушке, прижалась к ней и, обняв и целуя уже увядающую щеку, со слезами попросила:

- Бабушка, ты же самый родной мой человек. Ты же мне счастья хотела. Не уезжай,  родная. Как я без тебя? Я тебе правнучку подарю. У тебя опять заботиться о ком будет. А что ты в Питере одна?

Бабушка не дала договорить и  заговорческим шепотом спросила:

- Оля, вы что, уже? А родители знают?

И хотя не было этого «уже», Ольга поплотнее придвинулась к бабушке, и трагично  прошептала:

- Нет, не знают. Знаешь, боюсь как!

- Ну и правильно, никому ничего не говори. Это будет наша тайна. – И уже со смехом добавила: - Ты смотри, я думала, увалень увальнем, а какой шустрый оказался.

Продолжение в следующем номере

К.А.Щекланова